Не властно время над такими людьми.
Пригородная газета от 1 октября 2004 года.
Когда говорят о старости, представляют дряхлых старушку в платочке, старичка с бородкой, с палочкой в руках. Глянешь на Александра Петровича Неруша, этого не скажешь: высок, строен, по-прежнему красив.
В свои 81 год имеет прекрасную память. Много помнит из своей долгой жизни. Своей судьбой в целом доволен, - говорит ветеран. — Повидать пришлось многое. Войну прошагал с первого до последнего дня. Правда, вместо винтовки пришлось держать в руках скальпель. Медики тоже несли боевую службу. Многим бойцам спасли жизнь, вернули в строй. С детства до смерти боялся крови, как-то не к душе было - и все тут. По иронии судьбы стал военным фельдшером. Свыкся. В войну ведь не выбирали, кем быть. Родина приказала быть летчиком, моряком, пехотинцем или полевым врачом. Лишь бы мог бить врага, приближать день Победы. Помню, как сегодня, тот предвоенный теплый июньский вечер 1941 года, вспоминает ветеран, - как окончили десятый класс Висимской школы. Как полагается, был выпускной бал. Конечно,- без шику, но мы были рады. Строили планы на будущее, ведь были так молоды! А утром узнали по радио, что началась война. И настали суровые годы испытаний. Ровно пять лет лейтенант Александр Неруш то отступал, то наступал вместе со своим госпиталем. Страшно вспомнить Сталинград 1942 года. Балка «Ярзовая». Рвы, траншеи. Немецкая авиация долбит - неба не видно. - Хватило работы и нам, полевым медикам, - говорит Александр Петрович. Условия госпиталя, понятно, какие: палатка, освещение от аккумуляторов. Сутками врачи колдовали над ранеными. Медики валились с ног от усталости. Но на передовой было еще труднее. Помнится и танковое сражение под Прохоровкой на Курской дуге в 1943 году. Особенно запомнилось 12 июня, день наступления. Танки с обеих сторон, скрежет железа, ураган огня, сотни подбитых машин и горы трупов. Моя задача - перевязывать раненых, оказывать первую медицинскую помощь. Старался, как мог. Вот эпизод: подползаю к подбитому танку, разумеется, нашему. Предстала жуткая картина: танкист пытался выбраться через передний люк, но так и приварился к раскаленному металлу, бедолага. Сколько их тогда погибло, не счесть. Был и сам ранен, и контузило. До сих пор на одно ухо плохо слышу, - говорит ветеран. - С лейтенанта дослужил аж до полковника. Но это уже в мирное время, когда нам, старикам, эти звездочки уже ни к чему. В послевоенные годы более сорока лет работал в Висимской больнице. Последние 17 лет - рентгенологом. Приятно было сознавать, что делаешь людям добро, оказываешь помощь, помогаешь избавиться от болезни или хотя бы определить ее. Хороший был в Висиме коллектив медиков, руководимый Михаилом Васильевичем Кушновым. Была и поликлиника в центре поселка. А какой был дом - исторический! Сожгли пакостники. Лишили Висим красоты, истории.
Сегодня подбираются и к зданию стационара. Ходят слухи, что закроют стационар больницы. Пусть старики лечатся в поселке Уралец. Вот уж додумались чиновники здравоохранения. В поселке живут в основном старики. Поедут они за семь верст киселя хлебать, лечиться в другом селе, и кто их навестит? В общем, как старый медик считаю эту инициативу непродуманной. Чиновникам будет хорошо, удобно, и экономически выгодно. А до людей, тем более, стариков, им, похоже, дела нет. Провели бы опрос населения, узнали бы его мнение. Оно будет однозначно отрицательным. Да и о ветеранах-то в Висиме заботятся благодаря Висимчанину - удачливому предпринимателю В. В. Огибенину. Он и дороги благоустроил, и старикам оказывает помощь. Молодец парень. Все бы так пеклись об отчем крае, простым людям жилось бы чуть легче
Мы долго сидели в уютной квартире хозяина дома. Листали семейный альбом. Фотографий военных лет немного. Не до снимков тогда, похоже, было. А еще у Александра Петровича собрана коллекция журналов «Огонек». С 1951 года собирал он эти журналы. Сам аккуратно переплетал. Целый домашний клад! А в них история страны. Ее ведь не перепишешь заново. Хотя ныне некоторые это сделать пытаются.
Скажу откровенно, общение с этим человеком доставило мне большое удовольствие. Время, кажется, не властно над такими людьми. Они, как могучая скала, уверенно стоят на земле. Своей земле, которую они защитили от врага. Только берет их порой беспокойство: сумеет ли современное поколение защитить эту землю и от врагов, и от «друзей».
Н. ЧЕРЕМНЫХ.
ЭВАКУИРОВАННЫХ ВСТРЕЧАЛИ ПО-БРАТСКИ.
Пригородная газета от 4 марта 2004 года.
Мой отец Дмитрий Иванович Максименко руководил бригадой шахтеров на добыче золота. В 1942 году его направили в труд армию. Мама Мария Семеновна — домохозяйка, она воспитывала меня и Николая. Я училась в четвертом классе. Старший брат работал на авиационном заводе № 120, эвакуированном из Москвы.
С первых дней войны жизнь стала тяжелее. Взрослое население отправляли на фронт. У школьников начались трудовые будни. Работали в колхозе не только во внеурочное время: часто поэтому отменяли или сокращали уроки. Основной работой девочек были прополка и полив овощей на парниках, мальчики трудились разнорабочими. В осеннее время убирали овощи, жали и вязали снопы. Мальчики работали на жатках, подвозили воду. В зимнее время занимались обмолотом зерна в основном женщины, а мальчишки работали на скотных дворах. Зимой же заготавливали и вывозили дрова для школы. Их пилили, кололи и складывали на школьном дворе. Трудности были с чернилами, ручками и особенно с бумагой. Тетради делали из старых обоев, которые разлиновывали. В школе работало несколько мужчин-труд армейцев из других городов. Хотя им и давали паек, но мы видели, что для взрослых мужчин это мизер. И мы из своих скудных пайков (по 100 граммов) старались их подкормить. Выпросим у завхоза Василия буханку хлеба на всех, скажем, что между собой разделим, а сами делились с мужчинами. Жили голодно, но песня звенела всегда! Наша школа шефствовала над ранеными госпиталя «Руш». Нам привозили груды чистых носков для штопки. Мы, усевшись на парты, чинили их и... пели.
Село тепло приняло эвакуированных из Москвы и Ленинграда. До приезда эвакуированных представители власти приходили в дома, узнавали о количестве проживающих и площади, определяли, сколько эвакуированных можно поселить в дом, а на воротах писали количество человек. Поэтому не было неразберихи, эвакуированных быстро расселили по домам. Сельчане помогали эвакуированным чем могли, жили по-братски, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Работали эвакуированные на Вагонке, на авиационном заводе № 120. Со временем число эвакуированных уменьшилось, так как в городе построили для них бараки.
Помню большие налоги по сдаче молока, масла, яиц, шерсти и овощей. Мама возила молоко в Нижний Тагил, продавала, чтобы купить хлеба. Иногда принесем булку хлеба, разрежем, а вместо мякиша внутри уголь. Вот горя-то и слез было, когда такая булка попадала! В военное время в школе были драматический кружок (руководитель Валентина Михайловна Соболева), инструментальный (руководитель Иван Иванович Рак), физкультурный (руководитель Антонина Павловна Кривоногова). Ставили спектакли, концерты и даже выезжали в город на смотры художественной самодеятельности. Ставили гимнастические пирамиды из 30 человек. Я была самая маленькая, всегда находилась на самой верхушке...
Защитница Заполярья.
Пригородная газета от 7 мая 2004 года.
Пережившие Великую Отечественную войну помнят американскую тушенку, галеты, одежду, "студебекеры", различную военную технику, поставляемые союзниками. Караваны судов с долгожданными грузами шли в незамерзающий порт Мурманска под немецкими обстрелами и бомбежками. Там, среди прикрывавших небо от фашистских стервятников, была и зенитная батарея, в которой служила санинструктором Анна Павловна Кравченко, ныне живущая в Висиме.
Смотрю на фотографию, где девушка в военной шинели. Это она, Анюта. Это о таких, как она, песня :
«Дул холодный порывистый ветер,
И во фляге замерзла вода,
Эту девушку в серой шинели
Не забыть ни за что, никогда.
Я был ранен.
И капля за каплей
Кровь горячая стыла в снегу.
Наши близко, но силы иссякли.
И не страшен я больше врагу.
Мне столетьем казались минуты,
Шел по-прежнему яростный бой.
Медсестра, дорогая Анюта,
Подползла, прошептала: «Живой!
Поднимись, погляди на Анюту,
Докажи, что ты парень-герой,
Не сдавайся ты смертушке лютой,
Посмеемся над нею с тобой».
И взвалила на девичьи плечи,
И во фляге согрелась вода.
Эту встречу и тот зимний вечер
Не забыть ни за что, никогда!..».
Все перевернула проклятая война. Носить бы девушку мужчинам на руках, а вышло все наоборот: вытаскивала Анюта с поля боя раненых, спала в верхней одежде, мерзла в палатке. Впрочем, она, как и многие из ее поколения, была готова к подобным тяготам жизни. Анюта росла в крестьянской семье. Умела многое. У нее рано умерли родители, и пришлось ей, семнадцатилетней, перебираться из Псковской области к старшей сестре на Урал, в поселок Ис. Там стала матросом верхней палубы на драге № 36. Ей надо было убирать валуны, коряги и другой негабарит из ковшей. Тяжело было, но не подводила старателей. Конечно, мечтала о более «женской» работе. Поэтому стала нянечкой в детских яслях. В 1939 году в поселок приехал физрук из Нижнетагильской школы медсестер. Аргументы его были весомы, агитация подействовала, и Анна поступила в это учреждение. Окончила она учебу летом 1941 года, когда уже шла война. Как и другие медсестры этого выпуска, Анна написала заявление с просьбой добровольно направить на фронт. Но пока ее направили вместе с другими девушками в Висимекую больницу, прикрепили к хирургу Марии Михайловне Платоновой. Анна готовила инструмент к операциям, ассистировала на них, делала перевязки, накладывала гипс и многое другое. Повестка о призыве нашла ее в Висиме в начале 1942 года. Надо было ехать в Свердловск, на Уралмаш, где формировался зенитно-артиллерийский полк. Там она была зачислена на одну из батарей санинструктором. Ехали в «телячьих» вагонах все дальше на запад. А затем эшелон повернул на север. Под Кандалакшей эшелон бомбили. И там, на севере страны, было «горячо», то и дело налетали вражеские самолеты. Еще «горячее» было около Мурманска на сопке, где разместились зенитчики. В Заполярье царствовала полярная ночь, вести прицельный зенитный огонь было очень сложно. Помогала зенитчикам СОН - станции орудийной наводки. Немецкие самолеты сбивали, враг не уходил безнаказанным. Но и у зенитчиков были потери. Смерть витала в воздухе. Особенно страшно Анне было, когда один из истребителей пролетел на бреющем полете над батареей, ведя смертельный огонь из пулемета. А после Заполярья был Второй Белорусский фронт, освобождение не только нашей страны, но и Польши. Там и встретила Анна Павловна долгожданную Победу.
Демобилизовавшись, вернулась в ставший для нее родным Висим. Там и работала в больнице операционной медсестрой, а затем, после четырехмесячных курсов, рентгенотехником. Даже уйдя на заслуженный отдых, продолжала работать, когда вызывали. Медаль «За оборону Советского Заполярья» Анна Павловна Кравченко передала в Черноисточинский музей. Считает фронтовичка, что надо на примерах патриотизма воспитывать молодежь.
Орден Отечественной войны второй степени и медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» у нее остались дома. Когда-то на них поглядывали внуки, а теперь уже и правнуки.
В. КУЗНЕЦОВ.
|